Легенда

Много лет тому назад один каллиграф был обвинен в заговоре против императора. В наказание ему отрезали правую руку. По ночам, когда комната каллиграфов пуста, эта рука продолжает писать, сама, апокрифические документы, которые отменят в одно прекрасное утро закон империи.

Пустая страница

Мы зовем "тревогой, вызванной пустой страницей”, то ощущение пустоты, лени и уныния, которое охватывает некоторых каллиграфов, прежде чем они начали писать, и которое является их любимой темой, описываемой ими на тысячах страниц.

Ремесло

Обыкновенный каллиграф нарисует десять слов за час; хороший каллиграф — сто за час. Отличный — быть может, даже тысячу. Но лучшему из них не хватит и дня, чтобы написать одну только букву.

История

Часто историков, занимающихся делом реконструкции прошедших жизней, обуревает тревога, что все эти люди, которые являлись для них очень близкими, уже умерли и что все мы являемся на деле руинами и пеплом для будущего. Это называют "синдромом Помпеи”.

Историки, страдающие этой болезнью, видят все происходящее, как если бы оно было уже прошедшим, маски из лавы вместо лиц, ископаемых, надписи на мертвых языках. Все прошло, все перестало быть реальным. Все для них находится под угрозой Вулкана.

Сны

Был при дворе каллиграф, чья обязанность была записывать слова, которые император произносил шепотом во сне. Всю ночь он бодрствовал, стоя в ногах постели с пером и записной книжкой в руках. Слова были неразборчивы в своем большинстве; остальные были просто непристойностями. Чтобы не прогневить императора, каллиграф показывал ему по утрам поучительные сентенции, которые он заимствовал из трактатов, написанных в древности известными моралистами.

Совершенство

Некоторые каллиграфы доходят до такой степени совершенства, что способны писать на водяной поверхности целые слова.

Печати

В древности всем документам придавали юридическую достоверность свинцовые печати. Когда не стало свинца, стало употребляться олово, потом сургуч. Теперь служит любая вещь: проездные билеты, марки, священные изображения. Неважно, все равно весь мир знает, что документы эти фальшивые.

Все документы всегда были фальшивыми. Каллиграфы — это обманщики. Господа — это старые мошенники. Император — это раб с нацепленной маской.

Обучение

Всему, что я знаю о каллиграфии, — сказал мне один мастер своего дела, — я научился, глядя на следы птичьих ножек на песке.

Паутина

Я нашел книгу, всю в паутине; я открыл ее, чтобы прочесть послание, которое мне оставил мой учитель, но внутри ничего не было, кроме паутины. Я не успевал срывать ее с отвращением с одной страницы за другой, как она появлялась снова. Что делали пауки, чтобы плести свою паутину внутри закрытой книги? Тогда я наконец понял, что это не была паутина, а некий, особый вид необычайного письма, которым воспользовался мой учитель, чтобы написать мне послание, и которое я совершенно уничтожил.

Письма

Бог Меркурий хранит тех, кто пишет письма, но только в самый момент их написания; когда же они отосланы, уже никакой бог их не охраняет.

Посмертная слава

Книги, которые мы пишем и которым мы посвятили целые годы труда; академические работы, толстые тома наших мемуаров, где мы рассказываем о встречах со знаменитыми людьми; все эти бумаги, в которых мы пытаемся сосредоточить всю правду нашей жизни, начинают разлагаться с того момента, как мы их даем читать другим, или даже раньше, с того самого момента, как они были напечатаны, или, может быть, с того мгновения, как рука, доверяя своей собственной значимости, их пишет.

В то время как случайные записи, которые мы сразу забываем; любовные послания неудачно выбранной женщине; пустые заметки на полях; непристойные письма; обещания, которые потом были нарушены, все те бумаги, которые нам хотелось бы видеть превращенными в пепел и в которых мы никогда не перестанем раскаиваться, не пропустив ни одной строчки, — вот по ним нас и будут судить.

Пабло де Сантис "Каллиграфы"