Кто же такая «Княжна Тараканова» К. Д. Флавицкого?
К. Д. Флавицкий. «Княжна Тараканова», 1864, Государственная Третьяковская галерея
- Как хороша эта женщина, глаз невозможно оторвать. Она ныне в большой моде. Ни один бал без нее не обходится. Сама Мария Антуанетта снизошла до знакомства с ней. Королевские франты вокруг нее так и вьются, а уж всякой шушеры и не перечесть… - Голос говорившего утонул в залпах салюта. Разноцветные искры иллюминации заполнили собой темное небо и отразились в прекрасных глазах незнакомки. Салют обещал быть долгим: французский двор не скупился на развлечения.
- Ну да кто же это? – Не выдержал второй собеседник и попытался перекричать грохот орудий.
- Ее высочество Али Эмете, принцесса Володимирская и Азовская.
Она появилась ниоткуда. Еще вчера никто не знал о существовании этой женщины и вот теперь, пожалуйста: дочь русской императрицы Елизаветы и ее фаворита Кирилла Разумовского. От какого-то загадочного персидского покровителя она якобы получила столь экзотичное имя, а под «княжества Азовские и Володимирские» банкиры охотно ссужали ей деньги. Но эти деньги текли у новоявленной принцессы буквально сквозь пальцы: она служила не золотой монете.
Ее натура жаждала интриг и приключений
Попытка занять русский престол, что может быть занятней! В России так быстро меняют царей, почему бы и не попробовать? Тем более что она, именно она - истинная дочь русской императрицы, а не эта немка, захватившая власть и убившая собственного мужа. Жажда свершений не давала спать по ночам, а открывающиеся возможности будоражили сердце надеждами и ожиданиями. Но она не собиралась ждать, она сама сделает все как надо и тогда мир увидит новую императрицу – Елизавету II. В момент таких мечтаний весь ее облик отражал яростную решимость железной воли. Она встала на этот путь, и пройдет его до конца, что бы там ее не ожидало…
Али Эмете (или как позже она себя назовет – Елизавета), сочинила вокруг своей особы немало легенд. В ее рассказах правда причудливо переплеталась с ложью и всякий раз история выглядела несколько иначе, в зависимости от того, кого надо было расположить к себе: очередного любовника или банкира. Она одинаково умело обращалась и с теми, и с другими. Она покоряла мужчин одним взглядом и одним жестом приводила их на плаху или к разорению. «Они с такой готовностью теряют здравый смысл, что просто грех не воспользоваться этим», - думала принцесса, весело осматривая свою свиту.
Ее всегда окружали мужчины (женщин она не любила). Особым расположением пользовались поляки. Доманские, Огинские, Радзивиллы… казалось, все звезды польской Конфедерации нашли приют в лучах ее благосклонности. Они были смелы, настойчивы, но, увы, бедны. А она не умела экономить. Тогда в дело шли чары другого рода. И вот уже какой-нибудь дворянин подписывал вместо нее векселя и брал на себя бесконечные долги и займы.
Когда у бедняги совсем не оставалось средств, появлялся другой, потом третий. Ее свита росла и менялась, как и ее истории, со всеми этими шахами, принцами и королями. Неправдоподобность ее рассказов была столь очевидной, что многие им верили. Ну, в самом деле, кто там знает эту Россию с ее муромскими, киевскими и володимирскими княжествами.
Но в ее выдумках присутствовали не только загадочные персы и шахи, там было много чего похожего на правду. Отдельные воспоминания раннего детства, имена воспитателей, родственников отца… И это было уже опасно. Тем более что в России тайный брак императрицы Елизаветы с Разумовским ни для кого не был секретом. Знали и об их общей дочери Августе, которую венценосная мать спрятала от любопытных глаз подальше, за границу.
Только что страну всколыхнуло пугачевское восстание и вот тебе новая напасть! Екатерина, поначалу не придавшая вести об «объявившейся самозванке» никакого значения, насторожилась. Необходимо было точно знать: кто сия дама и каковы ее возможности? Разрешить эту загадку она поручает Главнокомандующему русской эскадры в Ливорно, Алексею Орлову.
Каждой княжне – по графу
Орлов уже давно томился в Италии. Он ни в чем не знал ограничений, но вернуться на родину не мог. Такова была воля Северной Мессалины, посчитавшей, что два Орловых (Григорий и Алексей) для одного Петербурга многовато. Она слишком хорошо помнила, как легко и весело усадили они ее на престол. Справедливо полагала, что могут совершить нечто подобное и вторично, а потому старалась держать братьев подальше друг от друга и от двора. За приказ разузнать все о самозванке Алексей, порядком подуставший от итальянского климата, ухватился, как за возможность вернуться домой. Он тут же отписал государыне, где обещал не только все разузнать, но и лично доставить «оную особу» пред ее императорские очи.
Все складывалось как нельзя более удачно. Новоявленная Елизавета сама искала встречи с всесильным графом. Герой Чесмы был в немилости, и принцесса очень рассчитывала расположить к себе опального героя. Граф откликнулся. Он уплатил ее многочисленные долги и пригласил погостить к себе в Пизу. Они встретились. В пыльном дорожном плаще, с распущенными волосами, ничуть не смущаясь своей «неприбранности», она предстала перед графом. Его богатырская фигура и страшный шрам на лице ничуть не смутили принцессу. Она смело выдержала жесткий взгляд Орлова и где-то в глубине ее раскосых глаз мелькнула насмешка.
«Ишь какая, - думал граф,- смеется. Ну ничего, еще посмотрим как ты запоешь… ночью».
В том, что ночь будет, не сомневался ни один из них. Две сильных, дерзких натуры на одном любовном ложе, как на военном поле. Они утопали в любви и ни на миг не доверяли друг другу. Орлову надо было узнать - кто же она такая, а ей нужно было его сильными (одним ударом Орлов мог убить быка) руками добыть себе российский престол.
Эта красивая пара вызывала дикий восторг у темпераментных итальянцев. Везде, где появлялись Орлов с Елизаветой, их приветствовали возгласами восхищения. Но дружелюбную Пизу пришлось оставить: среди моряков русской эскадры начались волнения. Это известие немного отрезвило утопающих в страсти любовников. Они решают ехать в Ливорно, а оттуда далее в Петербург, за престолом. Но у графа есть условие. Он настаивает на венчании и это окончательно рассеивает все ее сомнения. Она согласна, конечно, согласна… вперед!
Дальше в дело вступают романисты, которые, разумеется, не могли пройти мимо этой любовной истории. В многочисленных романах и фильмах показано, как состоялось «мнимое венчание» на корабле и как после этого бедную принцессу арестовали, добили ее вестью об аресте Орлова и она до самого Петербурга «болела сердцем» за участь несчастного и горячо любимого графа. Как бы, наверное, смеялась эта начисто лишенная сантиментов женщина, читая всю эту белиберду, сочиненную о ней романистами.
Неправда истории
Арест действительно был, а вот венчания не было. Какова его надобность, ежели «нужная особа» и так взошла на корабль? Да и умная принцесса прекрасно все поняла и об Орлове, и о своей скорой кончине. Представление шло к концу, и она блистательно доиграет последний акт.
Два года провела она в Петропавловской крепости, изводя своей изворотливостью допрашивающего ее Голицына. Она категорически отрицала намерение захватить трон, но упорно продолжала себя величать Елизаветой. Отклонив все предложения назвать свое истинное имя и тем самым получить свободу, она предпочла умереть не всеми презренной самозванкой, а дочерью русской императрицы. Тем более что жить ей оставалось не долго, чахотка медленно, но верно съедала некогда молодое и прекрасное тело.
Болезнь и заключение неузнаваемо изменили ее внешность, но не сломили дух. Пришедший к ней в темницу Орлов (приказ императрицы), смог убедиться в этом лично. Разговор бывших любовников был недолог и далек от той идиллии, что вещает нам кинематограф. Она знала, что он придет, и знала, что ему скажет. В ее сердце не было зла, было только презрение. Да и не любила она его никогда, поэтому быстро простила. А вот он себя так и не простил... И по свидетельству слуг, в глубокой старости некогда блистательный граф Орлов в забытьи часто разговаривал с ней и просил прощения…
Но сейчас он хотел ее вытащить. Она носила под сердцем его ребенка, и он просил ее во всем сознаться и уехать с ним подальше от Петербурга, интриг и переворотов. Но в ответ слышал только смех, надменный и гордый…
Родившегося мальчика по ее повелению назвали Александр и отправили в дом Орлова. А через несколько недель Елизавета покинула сей мир, так и не отрекшись от царского имени и своих фантазий. Авантюристы не умирают в своих постелях!
Орлов – Тараканова: дубль 2
Но эта история невольным образом коснулась еще одного человека. Августа Тараканова, чьим именем воспользовалась самозванка, действительно существовала. Тихо и мирно она жила в Италии, не зная о том, какие дела творятся от ее имени. После появления «претендентки» Екатерина уже не могла оставить незаконнорожденную дочь Елизаветы без присмотра. Для ее возвращения на Родину отправляют еще одного Орлова, но уже Григория (бывшего фаворита Екатерины).
Он проделывает с настоящей принцессой тот же трюк, что и его старший брат Алексей с Лжеелизаветой. Бедную принцессу, ставшую жертвой чужой игры, и даже не помышлявшую о троне, сначала посадили в Петропавловскую крепость, а накануне наводнения перевели в Шлиссельбургский каземат. Однако вскорости по Петербургу поползли слухи, что привезенная из Италии Алексеем Орловым
княжна Тараканова, незаконнорожденная дочь императрица Елизаветы, погибла во время наводнения. Так судьбы двух совершенно разных женщин причудливо слились и под именем «княжны Таракановой» вошли в историю.
Настоящая же Августа отнюдь не погибла
Под именем инокини Досифеи она была препровождена в Ивановский монастырь, где в полном безмолвии (дала обет молчания) и строгой изоляции провела долгие двадцать пять лет, обретя свое последнее пристанище в усыпальнице дома Романовых, как и положено особе царской крови.
