Брюллов Карл Павлович (1799-1852) Портрет графини Юлии Павловны Самойловой,
удаляющейся с бала с приемной дочерью Амацилией Пачини
1839-1840 Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

К лучшим образцам брюлловского парадного портрета принадлежат изображения графини Юлии Павловны Самойловой - идеала всей его жизни.
Карл Брюллов преклонялся перед этой женщиной с первого дня их встречи в Италии до последнего своего вздоха, перед той, которую за вольность взглядов, за независимость поведения недолюбливал самодержец всероссийский Николай I, дальний ее родственник.

В трудную для Брюллова пору краха личного счастья и травли со стороны придворных кругов Самойлова приехала из Италии (в 1839 г.), чтобы поддержать своего друга. Презрев мнение света, она окружила художника нежным участием, увезла его в свое имение около Павловска - Графскую Славянку. Это был прямой вызов двору, находившемуся в Павловске и видевшему, как вереницы гостей едут к Самойловой. Брюллов начал писать портрет, который снова должен был показать всем его идеал в жизни и в искусстве. «Портрет графини Юлии Павловны Самойловой, удаляющейся с бала с приемной дочерью Амацилией Пачини», - пик творчества Брюллова-портретиста.

Красный взвившийся занавес очищающим пламенем отделяет, отрезает Юлию от кипящей позади шутовской карусели маскарада, от возвышающегося над однообразной пестротой фигур султана, от склонившегося к нему Меркурия, услужливого посла, указывающего жезлом на уходящую прочь красавицу. Прекрасное лицо графини открыто - не только освобождено от маски, но открыто всякому движению искренней, страстной души, на нем запечатленной: она покидает этот маскарад жизни, где каждый пытается выдать себя не за того, кто он есть на самом деле.

Второе название портрета - «Маскарад» - соответствует подтексту, второму, главному плану замысла художника. В этом мире лжи Самойлова, полная человеческого достоинства, пренебрежительно скинувшая маску, гордо демонстрирует свою непричастность к лицедейству света.

Вскоре Юлия покидает Россию. Брюллову будет больше не суждено увидеться с нею.

Вместе со «Всадницей» и «Портретом Ю.П. Самойловой с Джованниной Пачини и арапкой», создававшимися во время работы над знаменитой «Помпеей», этот портрет образует своего рода триптих, посвященный знаменитой красавице.